Неточные совпадения
— Я тебе говорю, что не сотни и не люди бесшабашные, а лучшие представители народа! —
сказал Сергей Иваныч
с таким
раздражением, как будто он защищал последнее свое достояние. — А пожертвования? Тут уж прямо весь народ выражает свою волю.
— Да уж я
сказала, так что же повторять? — вдруг перебила его Анна
с раздражением, которое она не успела удержать.
Вспомнив эту сцену, Клим
с раздражением задумался о Томилине. Этот человек должен знать и должен был
сказать что-то успокоительное, разрешающее, что устранило бы стыд и страх. Несколько раз Клим — осторожно, а Макаров — напористо и резко пытались затеять
с учителем беседу о женщине, но Томилин был так странно глух к этой теме, что вызвал у Макарова сердитое замечание...
— Нет, —
сказал Самгин, понимая, что говорит неправду, — мысли у него были обиженные и бежали прочь от ее слов, но он чувствовал, что
раздражение против нее исчезает и возражать против ее слов — не хочется, вероятно, потому, что слушать ее — интересней, чем спорить
с нею. Он вспомнил, что Варвара, а за нею Макаров говорили нечто сродное
с мыслями Зотовой о «временно обязанных революционерах». Вот это было неприятно, это как бы понижало значение речей Марины.
— Вы напрасно употребляете слова «предусмотрительно» и «очевидно», —
с раздражением сказал Клим Иванович Самгин. — Значение их не совсем ясно вам.
— Толкуй больной
с подлекарем! —
сказал отец
с раздражением, чувствуя, что судья склоняется к противной стороне, — так он тебе и отдал! Если он сильнее…
Он остановился в аллейке, пронизанной пятнами лунного света, и
сказал с некоторым
раздражением (мое сомнение врывалось диссонансом в его настроение...
В. Иванов верно
сказал про Гюисманса, что
с него «содрана кожа», что «воспринимающий внешние
раздражения всей поверхностью своих обнаженных нервов, затравленный укусами впечатлений, пронзенный стрелами внешних чувств, он, естественно, бросился, спасаясь от погони, в открывшийся ему мистический мир, но и в прикосновениях к нему обречен был найти еще более утонченную муку и сладость чувственного».
— Уверяю же вас, что я гораздо меньше болтал, чем вы думаете, —
сказал князь
с некоторым
раздражением на укоры Гани. Отношения между ними становились видимо хуже и хуже.
Отца не было дома; но матушка, которая
с некоторого времени находилась в состоянии почти постоянного глухого
раздражения, обратила внимание на мой фатальный вид и
сказала мне за ужином: «Чего ты дуешься, как мышь на крупу?» Я только снисходительно усмехнулся в ответ и подумал: «Если б они знали!» Пробило одиннадцать часов; я ушел к себе, но не раздевался, я выжидал полночи; наконец, пробила и она.
— Да! — кивнув головой,
сказала Саша. — Очень, мне кажется! Я всю ночь беседовала
с Весовщиковым. Я не любила его раньше, он мне казался грубым и темным. Да он и был таким, несомненно. В нем жило неподвижное, темное
раздражение на всех, он всегда как-то убийственно тяжело ставил себя в центре всего и грубо, озлобленно говорил — я, я, я! В этом было что-то мещанское, раздражающее…
— Я ничего не знаю, или мало, —
с тем же
раздражением отвечал инженер, — вы Лебядкина пьяным поите, чтоб узнавать. Вы и меня сюда привели, чтоб узнать и чтоб я
сказал. Стало быть, вы шпион!
Семену Афанасьевичу не понравилось что-то в словах ямщика, и он
сказал с непонятным Лене
раздражением...
И, опять повысив голос, явно для ямщика, он
сказал с новым
раздражением...
— К чему это говорить? —
сказал Андрей Ефимыч
с раздражением.
Доктора
сказали, что у Федора душевная болезнь. Лаптев не знал, что делается на Пятницкой, а темный амбар, в котором уже не показывались ни старик, ни Федор, производил на него впечатление склепа. Когда жена говорила ему, что ему необходимо каждый день бывать и в амбаре, и на Пятницкой, он или молчал, или же начинал
с раздражением говорить о своем детстве, о том, что он не в силах простить отцу своего прошлого, что Пятницкая и амбар ему ненавистны и проч.
Фома посмотрел на нее сбоку и
с раздражением сказал...
— Не скули! —
с раздражением сказал Фома. — Вот слушай, как они поют…
Вечерами, когда он сидел в большой комнате почти один и вспоминал впечатления дня, — всё ему казалось лишним, ненастоящим, всё было непонятно. Казалось — все знают, что надо жить тихо, беззлобно, но никто почему-то не хочет
сказать людям секрет иной жизни, все не доверяют друг другу, лгут и вызывают на ложь. Было ясно общее
раздражение на жизнь, все жаловались на тяжесть её, каждый смотрел на другого, как на опасного врага своего, и у каждого недовольство жизнью боролось
с недоверием к людям.
— Когда ты начинаешь говорить о физическом труде, то это выходит глупо и пошло! —
сказал отец
с раздражением.
Я повидался
с Высоцким; он
сказал мне, что
с некоторого времени у больного появилось опять
раздражение в печени, что завтра он ощупает его при мне, для чего и просил, чтоб я непременно приехал в три часа. «Писарев уже два раза не дался осмотреть себя, — продолжал Григорий Яковлевич, — а вас, вероятно, послушается: мне необходим хирургический осмотр».
— Я вам тоже обещал
сказать и мое «последнее» слово, — начал он
с внутренним, еще подавляемым
раздражением, — вот оно, это слово: считаю по совести, что все дела между нами обоюдно покончены, так что нам не об чем даже и говорить; слышите — не об чем; а потому не лучше ли вам сейчас уйти, а я за вами дверь запру.
На нем, как и на прочей канцелярии, был такой же истасканный вицмундир, такие же уродливые,
с сильно выдавшимся большим пальцем, сапоги, такие же засаленные брюки,
с следами чернил и табаку на коленях, и только в довольно мрачном выражении лица его как-то не было видно того желчного
раздражения от беспрестанно волнующейся мелкой мысли, которое, надобно
сказать, было присуще почти всей остальной приказной братии.
Однако же, выдавая ей два рубля, я не удержался и
сказал как бы
с некоторым
раздражением: «Я ведь это только для вас, а такую вещь у вас Мозер не примет».
Ещё
с начала её речи Тихон Павлович почувствовал, что её глаза как-то щиплют его за сердце, остановившись на его лице и как бы стараясь запомнить его. Когда она
сказала «такие», сделав паузу перед этим словом, — он почувствовал, что в этой паузе много обидного для него. А потом она заговорила о боге. Он пригласил её
с собой совсем не для этого. И в душе его вспыхнуло
раздражение против неё. Он строго и веско заговорил...
— Зачем вы ссоритесь? —
сказала Attalea. — Разве вы поможете себе этим? Вы только увеличиваете свое несчастье злобою и
раздражением. Лучше оставьте ваши споры и подумайте о деле. Послушайте меня: растите выше и шире, раскидывайте ветви, напирайте на рамы и стекла, наша оранжерея рассыплется в куски, и мы выйдем на свободу. Если одна какая-нибудь ветка упрется в стекло, то, конечно, ее отрежут, но что сделают
с сотней сильных и смелых стволов? Нужно только работать дружнее, и победа за нами.
Дарья Алексевна, несколько встревоженная, весьма учтиво и ласково
сказала мне, что муж ее нездоров, что он провел дурно ночь, что у него сильное
раздражение нерв и что доктор приписывает это тому волнению,
с которым Гаврила Романыч слушает мое чтение, что она просит, умоляет меня несколько времени не ходить к больному или ходить, но не читать под каким-нибудь предлогом; «а всего лучше скажитесь больным, — прибавила она, — если он вас увидит, то начнет так приставать, что трудно будет отказать ему».
— Оставьте вы, Христа ради, эти вечные фразы о деле! —
сказала она
с раздражением. — Какое дело-то, и сами не знаете!.. Вас никто и не просит!.. Разве я навязываю вам?.. Обойдусь и без вас!.. Мой ребенок, моя и забота!
С недовольной гримасой, красная и надутая, я попалась на глаза отцу. Не замечая моего
раздражения, он ласково удержал мою руку и, заглянув в глаза, нежно
сказал...
Стычка
с Серафимой — по счету первая за весь год. Это даже удивило его. Значит, он сам сильно опошлел, и ей не в чем было уступать ему или противоречить. Не
раздражение запало в нем, а тяжесть от раздумья. Он поступит так, как
сказал еще утром. Никакой стачки, никакого «воровского» поступка он не допустит. В этом ли одном дело?
— Ах, я дам тебе завтра двадцать пять, только замолчи, пожалуйста! —
сказал он
с раздражением.
— Ведь да? И ваши речи, кроме
раздражения или тоски, ничего вызвать не могут в такой женщине, как ваша кузина.
С такими малыми детьми нужна другая метода, уж коли действительно желаешь направить их как следует, или, лучше
сказать, как гувернеру хочется.
— Да
скажи ты мне толком, о чем ты плачешь-то, чем ты несчастная-то? — уж
с некоторым
раздражением в голосе спросил Семен Иоаникиевич.
— И вечно ты, мать,
с экивоками и разными придворными штуками, —
с раздражением в голосе отвечал он. — Знаешь ведь, что не люблю я этого, не первый год живем. «Отвадить по-деликатному или матери
сказать», — передразнил он жену. — Ни то, ни другое, потому что все это будет иметь вид, что мы боимся, как бы дочернего жениха из рук не выпустить, ловлей его пахнет, а это куда не хорошо… Так-то, мать, ты это и сообрази… Катя-то у нас?
На лице Елизаветы Петровны была написана тревога. Маркиз несколько раз посмотрел на нее
с чуть заметной ободряющей улыбкой. Герцогиня Анна Леопольдовна перехватила один из этих взглядов, наклонилась к цесаревне,
сказала ей что-то шепотом и вышла из-за стола. Великая княжна последовала за ней, закусив нижнюю губу, что служило у нее признаком сильного
раздражения.